Подборка книг по тегу: "сопротивление чувствам"

Молох. Скиф. Чистюля. Они самые настоящие звери. Грешники. Свободные, всевластные, всесильные. Хищники, в которых не осталось ничего человеческого. В их глазах нет света, в их черных сердцах давно нет жалости, в их порочных душах нет места чувствам.
Любовь – их самое страшное наказание. Она сильного делает слабым, неприкасаемого – уязвимым, бесстрашного наделяет страхами.
Любовь может поработить даже самую свободную душу.
Накажем наших грешников любовью?
***
– Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю?! – в его темных глазах вспыхнула ярость.
– Мне всё равно. Если не ты, то другие сделают.
Провести с Молохом ночь – не проблема. Проблема – после этого выжить. Она в западне, из которой живой не выбраться. Ни в каком из случаев для нее нет благополучного исхода.

***
В тексте присутствуют сцены эротического характера, обсценная лексика и сцены насилия.

— Отпустите меня немедленно! Вы ошиблись…
Бандит делает шаг, загоняя меня в тупик, прижимая к перилам лестницы. Его лицо оказывается пугающе близко к моему.
— Я никогда не ошибаюсь, Милена, — его голос становится тихим, интимным.
Он упирается руками в перила по обе стороны от моей головы, запирая меня в клетку из своего тела.
— Мне нужна ты.
— Я? — шепчу я, не понимая. — Зачем?
— Потому что я так захотел, — просто отвечает Морозов, и в этом ответе столько самоуверенности, столько наглой власти, что мне становится дурно. — Просто я решил, что этот Новый год я встречу не с шлюхами из клуба, а с тобой. Моей личной Снегурочкой.
Он наклоняется к моему уху, обжигая дыханием:
— И поверь мне, милая... ты отработаешь этот праздник до последней секунды.

Молох. Скиф. Чистюля. Они самые настоящие звери. Грешники. Свободные, всевластные, всесильные. Хищники, в которых не осталось ничего человеческого. В их глазах нет света, в их черных сердцах давно нет жалости, в их порочных душах нет места чувствам.
Любовь – их самое страшное наказание. Она сильного делает слабым, неприкасаемого – уязвимым, бесстрашного наделяет страхами.
Любовь может поработить даже самую свободную душу.
Накажем наших грешников любовью?
***
Чистюля был уверен, что любовь никогда не станет частью его жизни. Ему была чужда сама мысль, что он может потерять от кого-то голову. Ни одна женщина не сумеет завладеть его чувствами, душой и разумом настолько, что ему захочется создать семью.
***
В тексте присутствуют сцены эротического характера, обсценная лексика и сцены насилия.

Молох. Скиф. Чистюля. Они самые настоящие звери. Грешники. Свободные, всевластные, всесильные. Хищники, в которых не осталось ничего человеческого. В их глазах нет света, в их черных сердцах давно нет жалости, в их порочных душах нет места чувствам.
Любовь – их самое страшное наказание. Она сильного делает слабым, неприкасаемого – уязвимым, бесстрашного наделяет страхами.
Любовь может поработить даже самую свободную душу.
Накажем наших грешников любовью?
***
Любовь. Отношения. Семья. Не для него это всё. Не про него. Максима Виноградова разгульная жизнь устраивала, и он ничего в ней менять не собирался.
Лиза любви не ждала, на нее и не надеялась. Таких, как она, не любят. Таким плюют в лицо и не дают ни единого шанса на счастье...
***
В тексте присутствуют сцены эротического характера, обсценная лексика и сцены насилия.

Я стою у ажурной решетки, выходящей в зимний сад, и пытаюсь глубоко дышать, когда слышу знакомые голоса. Его и... Сергея, того самого, что помогал ему с переездом.
– Ну что, братан, я поглядел на твой новый «проект», — раздается насмешливый голос Сергея.
Я застываю, не в силах пошевелиться.
–Серьезно? — он усмехается, выпуская облако дыма. – Я думал, у тебя вкус получше. Она же... ну, в общем, не твой тип, скажем так. Милая, конечно, вся такая домашняя и уютная ... но... не нашего поля ягода, понимаешь?
Я прижимаюсь спиной к холодной стене, сердце колотится с такой силой, что, кажется, его стук слышно в самой тишине. Вот сейчас Влад рассмеется и скажет что-то вроде "Да заткнись ты, дурак", бросит ему вызов, встанет на мою защиту.
Но вместо этого он лишь тяжело, устало вздыхает, а его голос звучит глухо, почти сдавленно.
– Оставь, Сергей. Не надо.

Спасая младшую дочь, мой отец заключил сделку с дьяволом, взамен пообещав ему старшую… И имя дьявола – Тимур Бесадзе. Он – БЕС, бенефициар преступного мира. И его имя произносят шепотом. Его слово – закон. Он презирает желания, покупает души. Я стала его собственностью… или фатальной ошибкой.
— Тимур, спаси мою сестру! Я навсегда останусь с тобой, — вцепилась ему в горло, выдыхая самую едкую ложь. Я люблю свою сестру, но свободу я люблю до безумия. Сильнее ярости, страха. Сильнее ЕГО…
Мой план был прост – сбежать. Но… Он переиграл меня. Бесадзе понял, что по сделке получил не покорную жертву, а КАТАТРОФУ со стальной волей, сердцем, полным ненависти, и душу, презирающую золотую клетку.
Это история падения, предательства и лжи, которая оказалась единственной правдой. История о сделке, где ставка – не тело, а разодранная душа. Катастрофа против Беса. Кто кого поглотит?

— У нас с тобой нет вариантов, — надвигается он на меня. — Ты принимаешь мое предложение и становишься моей женой, и твоему отцу не остается ничего иного, кроме как заключить перемирие.
— Разве недостаточно того, что ты меня похитил? — смотрю на мужчину, что держит меня в подвале.
— Нет, принцесса. Твой отец ни за что не признается, что его незаконную дочь, которую он так упорно прятал, украли и надругались над ней.
— Надругались? — вздрагиваю в ужасе, но он игнорирует.
— Ему проще будет забыть о тебе. Но если его главный противник женится на ней, тогда ему будет выгодно признать тебя и заключить мир.
— Все не так… — хочу возразить, пока она надвигается на меня, снимая часы с запястья. — Вы же не тронете меня?
— Я? Теперь ты моя невеста, хочешь ты того или нет, — расстегивает рубашку. — Пришла пора узнать друг друга ближе.


Меня похитили посреди дня прямо во дворе университета, и запихнули в багажник. А когда привезли к человеку, который заказал все это, выяснилось, что

– Да ты конченый, – практически перехожу на рык.
– Ты слишком мило злишься и это только подогревает, – ухмыляется, глядя на меня. – А, кстати, на вкус – ты топчик, – подмигивает, потирая уголок губ.
Закатываю глаза, поджимаю губы и выдыхаю через нос, чтобы не заорать.
– Тебя, походу, в детстве роняли, да? И не один раз.
– Многократно, – он улыбается шире, с какой-то мерзкой гордостью.
– Оно и видно. Головой, видимо, сильно приложился.

Я привыкла, что мир вращается вокруг меня: учеба, друзья, вечеринки. И вдруг появляется он, Рогачев Федя - грубый, прямой, с речью, как у дворового пацана. Он меня бесит, но каждая его выходка сводит с ума, оставляя мурашки по всему телу.
Сначала я думала о другом парне, хотела его, мечтала о нем, но Рогачев изменил все.
Мы - два мира, которые не должны пересекаться, но наше столкновение рождает пожар.

Как там говорят? «Это был тяжёлый год»?
Это был САМЫЙ тяжелый год, а уж какой фееричный у него конец!
Итак:
1. Я разругалась с золовкой за праздничным столом
2. Муж выгнал меня из дома
3. Я вылетела с трассы в сугроб, пока ехала к сестре за город, чтобы перекантоваться.

Застряв наглухо в снегу на обочине безлюдной дороги, мы с сыном надеялись только на чудо.
И чудо явилось. Нас вытянул мужик в шапке Деда Мороза, который оказался внуком соседки, моим кошмаром, тем самым «сыном маминой подруги».
Которого я всё детство терпеть не могла.

— Смогу ли я простить и отпустить твоего брата — это вопрос. И ответ, Вика, зависит только от тебя.
Я замерла и взглянула в ледяные глаза прокурора.
— Если хочешь вытащить брата, родишь мне сына.
Что? Родить сына? Этому жестокому, бессердечному человеку, для которого чужая беда ничего не значит?
— Ребёнок родится в браке, — ультимативно продолжил. — Любовь я тебе не предлагаю, и в твоей не нуждаюсь. Даже хорошо, что ты меня ненавидишь.
— Хорошо? — опешила я.
— Не расстроишься, когда я... — Раевский остановился на полуслове.
— Что вы имеете в виду?
Он ничего не ответил. Только задумчиво посмотрел в окно…

Мой отчаявшийся брат задолжал денег бандитам и пошёл на опрометчивый шаг. Он попытался угнать машину, но тут же был пойман. Как назло, авто принадлежало прокурору Константину Раевскому, и теперь он предлагает мне сделку: либо прощает брата, либо даёт делу ход.
Но взамен он требует стать его женой и подарить наследника, не забыв предупредить, что в него нельзя влюбляться.